Ангуттара-никая AN10.51

Яслышал, что однажды Благословенный пребывал рядом с Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. Там он обратился к монахам: «Монахи!»

«Да, Учитель» – ответили монахи.

Благословенный сказал: «Даже если монах не обладает умением [видеть] направления умов других[1], он должен тренировать себя так: «Я буду обладать умением в чтении своего собственного ума».

И каким образом монах обладает умением в чтении своего собственного ума? Представьте молодого человека, или девушку – которой нравится красота, которая изучает отражение своего лица в ярком чистом зеркале или в чаше с чистой водой. Если она увидит грязь или пятно, она попытается устранить его. Если она не увидит ни грязи, ни пятна, она будет довольна, её намерения будут исполнены: «О, как я счастлива! Как я чиста!». Точно также, когда монах изучает сам себя, то это очень полезно в отношении [развития] умелых качеств:

• (1) «Я обычно жаден, или нет?
• (2) Думаю со злобой, или нет?
• (3) Одолеваем ли ленью и сонливостью, или нет?
• (4) Беспокойный ли я, или нет?
• (5) Неуверенный, или же одолел сомнения?
• (6) Злой или нет?
• (7) С грязными мыслями или не с грязными?
• (8) Моё тело возбуждено или нет?
• (9) Ленив ли я, или усерден?
• (10) Сосредоточен ли, или же нет?».

Если, исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно жадный, с недоброжелательными мыслями, одолеваем ленью и сонливостью, беспокойный, неуверенный, злобный, с грязными мыслями, с возбуждённым телом, ленивый, несосредоточенный» – то тогда он должен приложить дополнительное желание, усилие, прилежание, старание, неутомимость, осознанность и бдительность в отношении отбрасывания этих самых порочных, неумелых качеств.

Подобно тому, как если бы на голове человека загорелся тюрбан, и он стал прилагать бы ещё больше желания, усилия, прилежания, старания, неутомимости, осознанности и бдительности к тому, чтобы потушить огонь на своём тюрбане или на голове – точно также и монах должен приложить дополнительное желание, усилие, прилежание, старание, неутомимость, осознанность и бдительность в отношении отбрасывания этих самых порочных, неумелых качеств.

Но, если исследуя самого себя, монах знает: «Я обычно не жаден, без недоброжелательных мыслей, не одолеваем ленью и сонливостью, не обеспокоен, отбросил сомнения, не злой, без грязных мыслей, не возбуждён телом, пребываю с зарождённым усердием и в сосредоточении» – то тогда его обязанность заключается в том, чтобы приложить ещё больше усилий в утверждении этих самых умелых качеств, [чтобы развить их] до ещё большей степени ради [окончательного] уничтожения загрязнений [ума]».