Саньютта-никая SN12.64

ВСаваттхи. [Благословенный сказал]: «Монахи, есть четыре вида питания для поддержания существ, которые уже возникли, и для содействия тем, которые собираются возникнуть. Какие четыре?

• питание [в виде] съедобной [материальной] пищи, грубой или утончённой;
  • второе – [это] контакт;
  • третье – [это] умственное волевое намерение;
  • четвёртое – [это] сознание.

Таковы четыре вида питания для поддержания существ, которые уже возникли, и для содействия тем, которые собираются возникнуть.

Если, монахи, есть страсть к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи, если есть наслаждение [ей], если есть жажда [к ней], то сознание утверждается там и начинает разрастаться[1]. Там, где сознание утверждается и начинает разрастаться, там [происходит] нисхождение имени-и-формы. Где имеется нисхождение имени-и-формы, там [происходит] разрастание волевых формирователей. Где имеется разрастание волевых формирователей, там [происходит] продуцирование нового существования в будущем. Там, где имеется продуцирование нового существования в будущем, там есть будущее рождение, старение и смерть. Когда есть будущее рождение, старение и смерть, то это, я говорю вам, сопровождается печалью, болью и отчаянием.

Если, монахи, есть страсть к контакту как питанию или же к умственному волевому намерению как питанию или же к сознанию как питанию, если есть наслаждение [этим], если есть жажда [к этому], то сознание утверждается там и начинает разрастаться… …сопровождается печалью, болью и отчаянием.

Представьте, монахи, как художник, используя краску или лак или куркуму или индиго или кармазин, нарисовал бы фигуру мужчины или женщины, законченную во всех её чертах, на тщательно отполированной доске или стене или холсте. Точно также, когда имеется страсть к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи или к контакту как питанию или же к умственному волевому намерению как питанию или же к сознанию как питанию, если есть наслаждение [этим], если есть жажда [к этому], то сознание утверждается там и начинает разрастаться… …сопровождается печалью, болью и отчаянием.

Если, монахи, нет страсти к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи или к контакту как питанию или же к умственному волевому намерению как питанию или же к сознанию как питанию, если нет наслаждения [этим], если нет жажды [к этому], то сознание не утверждается там и не начинает разрастаться. Там, где сознание не утверждается и не начинает разрастаться, там нет нисхождения имени-и-формы. Где нет нисхождения имени-и-формы, там нет разрастания волевых формирователей. Где нет разрастания волевых формирователей, там нет продуцирования нового существования в будущем. Где нет продуцирования нового существования в будущем, там нет будущего рождения, старения и смерти. Когда нет будущего рождения, старения и смерти, то это, я говорю вам, не сопровождается печалью, болью и отчаянием.

Представьте, монахи, дом или зал с остроконечной крышей и с окнами, выходящими на север, юг и восток. Когда всходило бы солнце, и луч света попадал бы в окно, где бы он утверждался?»

«На западной стене, Учитель».

«А если бы не было западной стены, где бы он утверждался?»

«На земле, Учитель».

«А если бы не было земли, где бы он утверждался?»

«На воде, Учитель».

«А если бы не было воды, где бы он утверждался?»

«Он нигде бы не утверждался, Учитель».

«Точно также, монахи, если нет страсти к питанию [в виде] съедобной [материальной] пищи… контакту… умственному волевому намерению… сознанию… сознание не утверждается там и не начинает разрастаться… Когда нет будущего рождения, старения и смерти, то это, я говорю вам, не сопровождается печалью, болью и отчаянием»[2].