Саньютта-никая SN16.10
SN16.10 ""
Так я слышал. Однажды Достопочтенный Махакассапа пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда, утром, Достопочтенный Ананда, одевшись, взяв чашу и одеяние, отправился к Достопочтенному Махакассапе и сказал: «Идёмте же, Достопочтенный Кассапа, пойдёмте к жилищам монахинь»[1]. «Друг Ананда, [лучше] ты отправляйся [сам], ты занят многочисленными обязанностями»[2]. И во второй раз Достопочтенный Ананда сказал Достопочтенному Махакассапе: «Идёмте же, Достопочтенный Кассапа, пойдёмте к жилищам монахинь». «Друг Ананда, [лучше] ты отправляйся [сам], ты занят многочисленными обязанностями». И в третий раз Достопочтенный Ананда сказал Достопочтенному Махакассапе: «Идёмте же, Достопочтенный Кассапа, пойдёмте к жилищам монахинь». И тогда, утром, Достопочтенный Махакассапа, одевшись, взяв чашу и одеяние, отправился к жилищам монахинь в сопровождении Достопочтенного Ананды. По прибытии он сел на подготовленное сиденье. И тогда группа монахинь подошла к Достопочтенному Махакассапе, они поклонились ему и сели рядом. По мере того как они сидели там, Достопочтенный Махакассапа наставлял, воодушевлял, вдохновлял и радовал монахинь беседой о Дхамме, после чего встал со своего сиденья и ушёл. И затем монахиня Тхуллатисса, будучи недовольной, объявила о своём недовольстве так: «Как может Учитель Кассапа помышлять о том, чтобы давать лекции по Дхамме в присутствии Учителя Ананды, мудреца из Видехи. Это ведь всё равно, что торговец иглами помышлял бы о том, чтобы продать иглу изготовителю игл!» Достопочтенный Махакассапа случайно услышал, как монахиня Тхуллатисса объявила об этом, и сказал Достопочтенному Ананде: «То есть как это так, друг Ананда? Это я – торговец иглами, а ты – изготовитель игл? Или, [быть может], я – изготовитель игл, а ты – торговец иглами?» «Проявите терпение, Достопочтенный Кассапа, женщины глупы»[3]. «Спокойно, друг Ананда! Не давай Сангхе повода для будущего вопрошания тебя[4]. Как ты думаешь, друг Ананда, тебя ли выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, до той степени, до которой я пожелаю, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], я вхожу и пребываю в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием [ума на объекте медитации], с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за [этой] отстранённости. Ананда тоже, до той степени, до которой он пожелает, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], входит и пребывает в первой джхане»? «Нет, Достопочтенный». «Меня, друг, выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, до той степени, до которой я пожелаю... Кассапа тоже, до той степени, до которой он пожелает, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], входит и пребывает в первой джхане». Тебя ли выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, до той степени, до которой я пожелаю… я вхожу и пребываю во второй джхане… третьей… четвёртой… сфере безграничного пространства… безграничного сознания… отсутствия всего… ни-восприятия, ни не-восприятия… прекращении восприятия и чувствования… овладеваю различными видами сверхъестественных сил… слышу за счёт элемента божественного уха… знаю умы других существ… вспоминаю многочисленные прошлые обители… вижу за счёт божественного глаза… за счёт уничтожения пятен [загрязнений ума], прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни я вхожу и пребываю в незапятнанном освобождении ума…»?[5] «Нет, Достопочтенный». «Меня, друг, выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, за счёт уничтожения пятен [загрязнений ума], прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни я вхожу и пребываю в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно. Кассапа тоже, за счёт уничтожения пятен [загрязнений ума], прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно». Друг, подобно тому, как кто-либо полагал бы, что огромного слона высотой в семь или в семь с половиной локтей можно было бы скрыть за пальмовым листом, точно также он мог бы полагать, что мои шесть прямых знаний могут быть сокрыты»[6]. Но монахиня Тхуллатисса отпала от святой жизни[7].
-
[1] Судя по отсутствию упоминания Будды, действие происходит после окончательной ниббаны Будды. Комментарий поддерживает эту же позицию. Кроме того, Ананда обращается к Кассапе словом "достопочтенный" (как младший к старшему), тогда как во время жизни Будды монахи обращались друг к другу словом "друг" (вне зависимости от старшинства).
-
[2] Согласно Комментарию, Ананда не был занят какими-либо строительными работами и тому подобное, но к нему приходили миряне, мирянки, монахи и монахини, сокрушаясь по поводу смерти Будды, и Ананда должен был их успокаивать.
-
[3] "Кхаматха бханте Кассапа бало матугамо". Я перевёл это предложение с абсолютной точностью в соответствии с палийским оригиналом, при этом, осознавая, что некоторым такой перевод покажется провокационным. Один из консультантов сказал мне: "Только что ты потерял половину своих читателей", и предложил, чтобы я перевёл "бало матугамо" иначе: "Она – глупая женщина". Но это исказило бы то, что написано в оригинале, и я не вижу иных способов, как ещё можно было бы это перевести без искажения. Пусть читатель сам решает, действительно ли Ананда произнёс такую фразу, или же её вложили в его уста редакторы Канона.
-
[4] Согласно Комментарию, Достопочтенный Кассапа имеет в виду то, что Ананда предложил сдержаться Кассапе, а не монахине, что могло бы намекать на связь или влечение между ними двумя, что, в свою очередь, может стать причиной созыва Сангхи и расспроса Ананды на этот счёт.
-
[5] Здесь диалог полностью раскрывается в соответствии с СН 16.9
-
[6] Это одно из редких мест в Никаях, где слово "абхиннья" используется для обозначения сразу всех шести высших знаний (сверхспособностей).
-
[7] Согласно Комментарию, сразу же после того, как она раскритиковала Махакассапу, в тот момент, пока Махакассапа произносил свой львиный рык, монашеские одежды Тхуллатиссы стали вызывать раздражение на её теле подобно терновому кусту или растению с колючками. Только когда она сняла их и оделась в белые одежды [мирянки], только тогда она ощутила облегчение.
«Друг Ананда, [лучше] ты отправляйся [сам], ты занят многочисленными обязанностями»[2].
-
[2] Согласно Комментарию, Ананда не был занят какими-либо строительными работами и тому подобное, но к нему приходили миряне, мирянки, монахи и монахини, сокрушаясь по поводу смерти Будды, и Ананда должен был их успокаивать.
И во второй раз Достопочтенный Ананда сказал Достопочтенному Махакассапе: «Идёмте же, Достопочтенный Кассапа, пойдёмте к жилищам монахинь».
«Друг Ананда, [лучше] ты отправляйся [сам], ты занят многочисленными обязанностями».
И в третий раз Достопочтенный Ананда сказал Достопочтенному Махакассапе: «Идёмте же, Достопочтенный Кассапа, пойдёмте к жилищам монахинь».
И тогда, утром, Достопочтенный Махакассапа, одевшись, взяв чашу и одеяние, отправился к жилищам монахинь в сопровождении Достопочтенного Ананды. По прибытии он сел на подготовленное сиденье. И тогда группа монахинь подошла к Достопочтенному Махакассапе, они поклонились ему и сели рядом. По мере того как они сидели там, Достопочтенный Махакассапа наставлял, воодушевлял, вдохновлял и радовал монахинь беседой о Дхамме, после чего встал со своего сиденья и ушёл.
И затем монахиня Тхуллатисса, будучи недовольной, объявила о своём недовольстве так: «Как может Учитель Кассапа помышлять о том, чтобы давать лекции по Дхамме в присутствии Учителя Ананды, мудреца из Видехи. Это ведь всё равно, что торговец иглами помышлял бы о том, чтобы продать иглу изготовителю игл!»
Достопочтенный Махакассапа случайно услышал, как монахиня Тхуллатисса объявила об этом, и сказал Достопочтенному Ананде: «То есть как это так, друг Ананда? Это я – торговец иглами, а ты – изготовитель игл? Или, [быть может], я – изготовитель игл, а ты – торговец иглами?»
«Проявите терпение, Достопочтенный Кассапа, женщины глупы»[3].
-
[3] "Кхаматха бханте Кассапа бало матугамо". Я перевёл это предложение с абсолютной точностью в соответствии с палийским оригиналом, при этом, осознавая, что некоторым такой перевод покажется провокационным. Один из консультантов сказал мне: "Только что ты потерял половину своих читателей", и предложил, чтобы я перевёл "бало матугамо" иначе: "Она – глупая женщина". Но это исказило бы то, что написано в оригинале, и я не вижу иных способов, как ещё можно было бы это перевести без искажения. Пусть читатель сам решает, действительно ли Ананда произнёс такую фразу, или же её вложили в его уста редакторы Канона.
«Спокойно, друг Ананда! Не давай Сангхе повода для будущего вопрошания тебя[4]. Как ты думаешь, друг Ананда, тебя ли выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, до той степени, до которой я пожелаю, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], я вхожу и пребываю в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием [ума на объекте медитации], с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за [этой] отстранённости. Ананда тоже, до той степени, до которой он пожелает, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], входит и пребывает в первой джхане»?
-
[4] Согласно Комментарию, Достопочтенный Кассапа имеет в виду то, что Ананда предложил сдержаться Кассапе, а не монахине, что могло бы намекать на связь или влечение между ними двумя, что, в свою очередь, может стать причиной созыва Сангхи и расспроса Ананды на этот счёт.
«Нет, Достопочтенный».
«Меня, друг, выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, до той степени, до которой я пожелаю... Кассапа тоже, до той степени, до которой он пожелает, будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], входит и пребывает в первой джхане».
Тебя ли выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, до той степени, до которой я пожелаю… я вхожу и пребываю во второй джхане… третьей… четвёртой… сфере безграничного пространства… безграничного сознания… отсутствия всего… ни-восприятия, ни не-восприятия… прекращении восприятия и чувствования… овладеваю различными видами сверхъестественных сил… слышу за счёт элемента божественного уха… знаю умы других существ… вспоминаю многочисленные прошлые обители… вижу за счёт божественного глаза… за счёт уничтожения пятен [загрязнений ума], прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни я вхожу и пребываю в незапятнанном освобождении ума…»?[5]
-
[5] Здесь диалог полностью раскрывается в соответствии с СН 16.9
«Нет, Достопочтенный».
«Меня, друг, выделял Благословенный в присутствии Сангхи монахов, говоря: «Монахи, за счёт уничтожения пятен [загрязнений ума], прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни я вхожу и пребываю в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно. Кассапа тоже, за счёт уничтожения пятен [загрязнений ума], прямо [здесь и сейчас] в этой самой жизни входит и пребывает в незапятнанном освобождении ума, освобождении мудростью, напрямую зная и проявляя это для себя самостоятельно».
Друг, подобно тому, как кто-либо полагал бы, что огромного слона высотой в семь или в семь с половиной локтей можно было бы скрыть за пальмовым листом, точно также он мог бы полагать, что мои шесть прямых знаний могут быть сокрыты»[6].
-
[6] Это одно из редких мест в Никаях, где слово "абхиннья" используется для обозначения сразу всех шести высших знаний (сверхспособностей).
Но монахиня Тхуллатисса отпала от святой жизни[7].
-
[7] Согласно Комментарию, сразу же после того, как она раскритиковала Махакассапу, в тот момент, пока Махакассапа произносил свой львиный рык, монашеские одежды Тхуллатиссы стали вызывать раздражение на её теле подобно терновому кусту или растению с колючками. Только когда она сняла их и оделась в белые одежды [мирянки], только тогда она ощутила облегчение.
