Саньютта-никая SN16.2

Так я слышал. Однажды Достопочтенный Махакассапа и Достопочтенный Сарипутта пребывали в Варанаси в Оленьем Парке возле Исипатаны. И тогда, вечером, Достопочтенный Сарипутта вышел из затворничества и отправился к Достопочтенному Махакассапе. Он обменялся вежливыми приветствиями с Достопочтенным Махакассапой, и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему: «Друг, говорят, что тот, кто не усерден, и кто не боится совершения проступка, неспособен на просветление, неспособен на ниббану, неспособен достичь непревзойдённой защиты от подневольности. Но тот, кто усерден, кто боится совершения проступка, тот способен на просветление, способен на ниббану, способен достичь непревзойдённой защиты от подневольности. Каким образом это так, друг?» «Друг, вот монах не порождает рвения ни путём [такого] размышления: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»; ни путём [такого] размышления: «Если уже возникшие во мне плохие, неблагие состояния не будут отброшены, то это может принести мне вред»; ни путём [такого] размышления: «Если невозникшие благие состояния не возникнут во мне, то это может принести мне вред»; ни путём [такого] размышления: «Если уже возникшие во мне благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот так он не усерден. И как, друг, он не боится совершения проступка? Вот, друг, монах не пугается при мысли: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»... ...если благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот так он не боится совершения проступка. Таким образом, друг, тот, кто не усерден, и кто не боится совершения проступка, неспособен на просветление, неспособен на ниббану, неспособен достичь непревзойдённой защиты от подневольности. И каким образом, друг, кто-либо усерден? Вот, друг, монах порождает рвение путём [такого] размышления: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»... ...если благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот как он усерден. И каким образом, друг, кто-либо боится совершения проступка? Вот, друг, монах пугается при мысли: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»... ...если благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот как он боится совершения проступка. Таким образом, друг, тот, кто усерден, кто боится совершения проступка, тот способен на просветление, способен на ниббану, способен достичь непревзойдённой защиты от подневольности».

«Друг, говорят, что тот, кто не усерден, и кто не боится совершения проступка, неспособен на просветление, неспособен на ниббану, неспособен достичь непревзойдённой защиты от подневольности. Но тот, кто усерден, кто боится совершения проступка, тот способен на просветление, способен на ниббану, способен достичь непревзойдённой защиты от подневольности. Каким образом это так, друг?»

«Друг, вот монах не порождает рвения ни путём [такого] размышления: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»; ни путём [такого] размышления: «Если уже возникшие во мне плохие, неблагие состояния не будут отброшены, то это может принести мне вред»; ни путём [такого] размышления: «Если невозникшие благие состояния не возникнут во мне, то это может принести мне вред»; ни путём [такого] размышления: «Если уже возникшие во мне благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот так он не усерден.

И как, друг, он не боится совершения проступка? Вот, друг, монах не пугается при мысли: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»... ...если благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот так он не боится совершения проступка.

Таким образом, друг, тот, кто не усерден, и кто не боится совершения проступка, неспособен на просветление, неспособен на ниббану, неспособен достичь непревзойдённой защиты от подневольности.

И каким образом, друг, кто-либо усерден? Вот, друг, монах порождает рвение путём [такого] размышления: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»... ...если благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот как он усерден.

И каким образом, друг, кто-либо боится совершения проступка? Вот, друг, монах пугается при мысли: «Если невозникшие плохие, неблагие состояния [ума] возникнут во мне, то это может принести мне вред»... ...если благие состояния угаснут, то это может принести мне вред». Вот как он боится совершения проступка.

Таким образом, друг, тот, кто усерден, кто боится совершения проступка, тот способен на просветление, способен на ниббану, способен достичь непревзойдённой защиты от подневольности».