Саньютта-никая SN3.12

ВСаваттхи. И тогда пять царей во главе с царём Пасенади Косальским наслаждались собой, будучи обеспеченными и наделёнными пятью нитями чувственных удовольствий, во время чего следующая беседа случилась между ними: «Каково наиглавнейшее чувственное удовольствие?»

Один из них сказал: «Формы – наиглавнейшее из чувственных удовольствий». Другой сказал: «Звуки – наиглавнейшее». Другой: «Запахи – наиглавнейшее». Другой: «Вкусы – наиглавнейшее». Другой: «Тактильные ощущения – наиглавнейшее».

Поскольку те цари не могли убедить друг друга, царь Пасенади Косальский сказал им: «Ну же, почтенные, пойдёмте к Благословенному и спросим у него об этом. Как он нам ответит, так мы это и запомним».

«Хорошо, почтенный» – ответили те цари. Затем те пять царей во главе с царём Пасенади Косальским, отправились к Благословенному, поклонились ему и сели рядом. Затем царь Пасенади Косальский рассказал обо всей их беседе Благословенному и спросил: «Так как же, Господин, каково же наиглавнейшее из чувственных удовольствий?»

«Великий царь, я говорю, что наиглавнейшее из пяти нитей чувственных удовольствий определяется тем, какое является наиболее приятным. Одни и те же формы приятны одному человеку, великий царь, но неприятны другому. Когда он доволен и полностью удовлетворён некими формами, то тогда он не жаждет других форм, более возвышенных и утончённых, нежели эти формы. Для него эти формы оказываются наивысшими. Для него эти формы являются непревзойдёнными.

Одни и те же звуки…
Одни и те же запахи…
Одни и те же вкусы…

Одни и те же тактильные ощущения приятны одному человеку, великий царь, но неприятны другому. Когда он доволен и полностью удовлетворён некими тактильными ощущениями, то тогда он не жаждет других тактильных ощущений, более возвышенных и утончённых, нежели эти тактильные ощущения. Для него эти тактильные ощущения оказываются наивысшими. Для него эти тактильные ощущения являются непревзойдёнными».

И в то время мирянин Чанданангалика сидел в том собрании. И тогда мирянин Чанданангалика поднялся со своего сиденья, закинул верхнее одеяние за плечо и, подняв сложенные ладони в почтительном приветствии Благословенного, сказал ему: «Вдохновение снизошло на меня, Благословенный! Вдохновение снизошло на меня, Счастливый!».

«В таком случае, вырази своё вдохновение, Чанданангалика».

И тогда мирянин Чанданангалика в присутствии Благословенного произнёс восхваление ему [этой] уместной строфой:

«Словно пахучий красный лотос Коканада,
Что утром раскрывается в своём благоухании,
Таков и Ангираса[1], Тот Кто Лучезарен,
Он точно солнце, в небе что сияет».

И тогда те пять царей даровали пять верхних одеяний тому мирянину Чанданангалике. Но мирянин Чанданангалика подарил те пять верхних одеяний Благословенному.