Саньютта-никая SN35.120

Однажды Достопочтенный Сарипутта пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда один монах подошёл к Достопочтенному Сарипутте и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал Достопочтенному Сарипутте:

«Друг Сарипутта, монах, который жил со мной по соседству, оставил [монашескую] тренировку и вернулся к низшей жизни [домохозяина]».

«Так оно, друг, бывает, когда кто-либо не охраняет двери органов чувств, неумерен в еде и не предаётся бодрствованию. Чтобы монах, который не охраняет двери органов чувств, неумерен в еде и не предаётся бодрствованию, поддерживал бы в течение всей своей жизни полную и чистую святую жизнь – не может быть такого. Но, друг, монах, который охраняет двери органов чувств, который умерен в еде и который предаётся бодрствованию, мог бы поддерживать в течение всей своей жизни полную и чистую святую жизнь – такое возможно.

И как, друг, кто-либо охраняет двери органов чувств? Вот, увидев глазом форму, монах не цепляется за темы или [их] вариации, за счёт которых – если бы он не контролировал свою способность видеть – плохие, неблагие качества, такие как влечение или недовольство, охватили бы его. Он практикует сдержанность. Он охраняет дверь глаза. Он берётся за практику сдержанности по отношению к своей способности видеть.

Воспринимая ухом звук…
Воспринимая носом запах …
Воспринимая языком вкус…
Воспринимая телом тактильное ощущение…

Воспринимая умом ментальный феномен, он не цепляется за темы или [их] вариации, за счёт которых – если бы он не контролировал свою способность думать – плохие, неблагие качества, такие как влечение или недовольство, охватили бы его. Он практикует сдержанность. Он охраняет дверь ума. Он берётся за практику сдержанности по отношению к своей способности думать. Вот так, друг, он охраняет двери органов чувств.

И как, друг, кто-либо умерен в еде? Вот монах, тщательно [это] обдумывая, принимает пищу не ради развлечения, не ради опьянения, не ради физической красоты и привлекательности, но только для того, чтобы выжить и поддержать это тело, для того, чтобы устранить дискомфорт, ради ведения святой жизни, думая так: «Я устраню возникшие чувства [голода] и не создам новых чувств [от переедания]. Так я поддержу своё здоровье, не вызову порицаний, буду жить в благополучии». Вот так ученик Благородных знает умеренность в еде.

И как, друг, кто-либо предаётся бодрствованию? Вот днём монах сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время первой стражи ночи он сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Во время срединной стражи ночи он ложится на правый бок в позе льва, положив одну ступню на другую, осознанный и бдительный, предварительно сделав в уме отметку, когда следует вставать. После подъёма, во время последней стражи ночи[1], он ходит вперёд и назад, очищая свой ум от тех состояний, что создают препятствия. Вот так, друг, кто-либо предаётся бодрствованию.

Поэтому, друг, ты должен тренировать себя так: «Мы будем охранять двери органов чувств, мы будем умеренны в еде, мы будем предаваться бодрствованию». Так, друг, ты должен тренировать себя».