Саньютта-никая SN35.31
SN35.31 ""
[Б
лагословенный сказал]: «Монахи, я научу вас уместному способу для искоренения любых измышлений. Слушайте внимательно, я буду говорить.
И каков, монахи, уместный способ для искоренения любых измышлений? Вот, монахи, монах не измышляет глаз, не измышляет внутри глаза, не измышляет из глаза, не измышляет «глаз – мой». Он не измышляет форму… сознание глаза… контакт глаза… любое чувство, которое возникает, имея в качестве своей причины контакт глаза – приятное, болезненное или же ни-приятное-ни-болезненное – он не измышляет этого, не измышляет внутри этого, не измышляет из этого, не измышляет «это – моё».
Поскольку, монахи, всё, что бы он ни измышлял, внутри чего бы он ни измышлял, из чего он бы ни измышлял, что бы он ни считал «моим» – это является иным. Мир, становясь иным, привязан к cуществованию, ищет наслаждения только лишь в cуществовании[1].
-
[1] В оригинале сутты на языке пали здесь идёт игра слов. Комментарий объясняет, что в первом случае обсуждаемые вещи являются "иными", поскольку не являются "я" или "относящимся к я". Тогда как во втором случае под словом "иной" подразумевается постоянное изменение мира.
Он не измышляет ухо…
Он не измышляет нос…
Он не измышляет язык…
Он не измышляет тело…
Он не измышляет ум, не измышляет внутри ума, не измышляет из ума, не измышляет «ум – мой». Он не измышляет ментальные феномены… сознание ума… контакт ума… любое чувство, которое возникает, имея в качестве своей причины контакт ума – приятное, болезненное или же ни-приятное-ни-болезненное – он не измышляет этого, не измышляет внутри этого, не измышляет из этого, не измышляет «это – моё».
Поскольку, монахи, всё, что бы он ни измышлял, внутри чего бы он ни измышлял, из чего он бы ни измышлял, что бы он ни считал «моим» – это является иным. Мир, становясь иным, привязан к cуществованию, ищет наслаждения только лишь в cуществовании.
Докуда бы, монахи, ни простирались совокупности, элементы и сферы чувств, он не измышляет этого, не измышляет в этом, не измышляет из этого, не измышляет «это – моё».
Поскольку он ничего не измышляет таким образом, он ни к чему не цепляется в мире. Не цепляясь, он не становится взволнованным. Будучи невзволнованным, он лично достигает ниббаны. Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».
Таков, монахи, уместный способ для искоренения любых измышлений».
