Саньютта-никая SN47.14

Однажды Благословенный пребывал в стране Вадджей в Уккачеле на берегу реки Ганг вместе с большой Сангхой монахов вскоре после того, как Сарипутта и Моггаллана достигли окончательной ниббаны. Благословенный сидел на открытой местности в окружении Сангхи монахов. И тогда Благословенный, обозрев молчаливую Сангху монахов, обратился к монахам так:

«Монахи, это собрание [монахов] видится мне пустым после того, как Сарипутта и Моггаллана достигли окончательной ниббаны. Это собрание не виделось мне [раннее] пустым, и у меня не было беспокойства о том, в какой стороне света пребывают Сарипутта и Моггаллана.

У Арахантов, Полностью Просветлённых [Будд], которые появлялись [в мире] в прошлом, также была такая лучшая пара учеников, какая была и у меня [в лице] Сарипутты и Моггалланы. У Арахантов, Полностью Просветлённых [Будд], которые появятся в будущем, также будет такая лучшая пара учеников, какая была и у меня [в лице] Сарипутты и Моггалланы.

Это удивительно, монахи, в отношении учеников, это поразительно в отношении учеников, что они будут действовать в соответствии с наставлениями Учителя, будут исполнять указания, будут приятны и милы четырём собраниям [последователей Будды], так что они будут уважаться и высоко цениться ими[1]. Удивительно, монахи, в отношении Татхагаты, поразительно в отношении Татхагаты, что когда такая пара учеников достигает окончательной ниббаны, то в нём не возникает ни печали, ни стенания.

Разве можно, монахи, заполучить что-то с таким требованием: «Пусть рождённое, возникшее, обусловленное, подверженное разрушению – не разрушается!»? Нет такой возможности. Подобно тому, как самая крупная ветка отломилась бы от большого дерева с сердцевиной, то точно также, монахи, в великой Сангхе монахов с сердцевиной Сарипутта и Моггаллана достигли окончательной ниббаны. Разве можно, монахи, заполучить что-то с таким требованием: «Пусть рождённое, возникшее, обусловленное, подверженное разрушению – не разрушается!»? Нет такой возможности.

Поэтому, монахи, будьте сами себе островом, сами себе прибежищем, не имея иного прибежища; [живите] с Дхаммой в качестве острова, с Дхаммой в качестве прибежища, не имея иного прибежища. И как, монахи, монах пребывает, являясь сам себе островом… не имея иного прибежища? Вот, монахи, монах пребывает в созерцании тела в теле, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру. Он пребывает в созерцании чувств в чувствах… ума в уме… феноменов в феноменах, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру.

Те монахи, что есть сейчас или появятся, когда я уйду, которые пребывают, являясь сами себе островом… не имея иного прибежища – именно эти монахи будут для меня наивысшими среди тех, кто занимается практикой».